Стихотворение В.С. Высоцкого "Енгибарову клоуну - от зрителей" читает Михаил Козаков. br - br В. Высоцкий br br "Шут был вор..." br br Енгибарову — клоуну от зрителей br - br Шут был вор, он воровал минуты, br Грустные минуты тут и там. br Неулыбчив и негромок будто — br Это не положено шутам. br br В светлом цирке, между номерами, br Незаметно, тихо, налегке br Появлялся клоун между нами br В шутовском дурацком колпаке. br br Зритель наш шутами избалован, br Жаждет смеха он, тряхнув мошной, br И кричит: "Да разве это клоун? br Если клоун — должен быть смешной!" br br Вот и мы... Пока мы вслух ворчали: br "Вышел на арену, так смеши!", br Он у нас тем временем печали br Вынимал тихонько из души. br br Мы всегда в сомненьи — век двадцатый. br Цирк у нас, конечно, мировой, — br Клоун, правда, слишком мрачноватый. br Невесёлый клоун, не живой. br br Ну, а он, как будто в воду канув, br Вдруг при свете, нагло в две руки br Крал тоску из внутренних карманов br Наших душ, одетых в пиджаки. br br Мы потом смеялись обалдело, br Хлопали, ладони раздробя. br Он смешного ничего не делал — br Горе наше брал н на себя. br br Только балагуря, тараторя, br Всё грустнее становился мим, br Потому что груз чужого горя br По привычке он считал своим. br br Тяжелы печали, ощутимы — br Шут сгибался в световом кольце, br Делались всё горше пантомимы br И морщины — глубже на лице. br br Но тревоги наши и невзгоды br Он горстями выгребал из нас — br Будто обезболивал нам роды br (А себе защиты не припас). br br Мы теперь без боли хохотали, br Весело по нашим временам: br "Ах! Как нас приятно обокрали — br Взяли то, что так мешало нам!" br br Время! И разбив себе колени, br Уходил он, думая своё. br Рыжий воцарялся на арене, br Да и за пределами её. br br Злое наше вынес добрый гений br За кулисы, вот нам и смешно. br Вдруг весь рой украденных мгновений br В нём сосредоточился в одно. br br В сотнях тысяч ламп погасли свечи. br Барабана дробь... и тишина... br Слишком много он взвалил на плечи br Нашего. И сломана спина. br br Зрители, и люди между ними, br Думали: "Вот пьяница — упал". br Шут в своей последней пантомиме br Заигрался и переиграл. br br Он застыл не где-то, не за морем, br Возле нас, как бы прилёг, устав. br Первый клоун захлебнулся горем. br Просто сил своих не рассчитав. br br Я шагал вперёд неутомимо, br Не успев склонить главу над ним. br Этот трюк — уже не пантомима: br Смерть была — царица пантомим. br br Этот вор, с коленей срезав путы, br По ночам не угонял коней. br Умер шут, он воровал минуты, br Грустные минуты у людей. br br 1972 год.